Тысячное письмо

Получатели медлят с ответом

На этой неделе было отправлено тысячное письмо в рамках совместной программы развития донорства костного мозга, которую осуществляют Почта России и Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова (Национальный РДКМ). Руководитель департамента корпоративной социальной ответственности Почты России Раиса Ирз рассказывает, в чем состоит и зачем нужен ее компании этот и другие благотворительные проекты.

Бесплатное письмо

ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН: В чем состоит и сколько стоит услуга, которую Почта России предоставляет pro bono потенциальным донорам костного мозга?

РАИСА ИРЗ: Мы пересылаем буккальный эпителий тех людей, которые хотят войти в регистр и стать потенциальными донорами костного мозга. Схема проста: человек оставляет заявку на сайте РДКМ. Ему приходит уже предзаполненный и предоплаченный конверт, где лежат документы, которые нужно заполнить, и палочки, похожие на ватные, которыми нужно поводить у себя за щекой, чтобы собрать образцы эпителия. Потом человек кладет палочки и документы в конверт, идет в ближайшее отделение Почты России и отправляет конверт, как отправляют заказное письмо, в казанскую лабораторию Национального регистра доноров костного мозга. Лаборатория исследует ДНК потенциального донора и хранит сведения о нем, пока не найдется пациент с онкогематологическим заболеванием, которому нужен именно такой донор. Адрес заполнять не нужно. Платить ничего не нужно.

В. П.: Сколько это стоит Почте России?

Р. И.: Почте России пересылка письма донору и пересылка письма от донора в регистр обходится в 235 руб. Когда к нам пришел Русфонд, мы договорились о конечном числе отправлений до конца года – 5 тыс. Получается, что Почта России вложит в проект 1 млн 175 тыс. руб. в течение первых шести месяцев. Но к этому проекту нужно относиться как к пилотному. Когда пилотный проект закончится, мы проанализируем результаты, посмотрим, что можно поправить и как можно продолжить проект, потому что в идеале мы хотели бы, чтобы для доноров пересылка донорских материалов была бесплатной.

В. П.: Что вы будете считать успехом проекта?

Р. И.: Главный показатель успеха – пополнение базы доноров костного мозга. Не секрет, что положение с регистром доноров в России довольно грустное и пандемия COVID-19 значительно замедлила и так невысокие темпы роста регистра. Так что если благодаря нашей программе регистр будет расти – это успех.

В. П.: Тут есть подводный камень. Очевидно, что не все люди, запросившие контейнеры, реально возьмут у себя буккальный эпителий и вступят в регистр. Люди могут отвлечься, забыть, передумать. Какой процент возвратившихся писем вы будете считать нормальным?

Р. И.: Сложно предположить. Боюсь, что поначалу в казанскую лабораторию будут возвращаться далеко не все разосланные нами письма, но мы надеемся, что со временем ситуация наладится. Получить конверт‑контейнер для сдачи образцов буккального эпителия не так-то просто. Нужно зайти на сайт, оставить заявку. Вряд ли человек просто ради развлечения сделает все это, а потом, получив письмо, забудет, что собирался войти в регистр и, возможно, спасти кого-нибудь. Надеюсь, месяц от месяца процент возвратившихся в лабораторию писем будет становиться все выше, люди будут все больше узнавать о регистре и инициативе Почты России и все ответственнее станут относиться к обязательствам, которые на себя взяли. Потому я и говорю, что к нашему проекту сейчас следует относиться как к пилотному, нужно смотреть, кто отсеивается, на каком этапе, по какой причине, – чтобы в конце концов все или почти все письма возвращались в лабораторию.

Принципы сотрудничества

В. П.: Откуда идея? Кто придумал отправлять образцы буккального эпителия почтой?

Р. И.: Механику проекта мы разработали на основе европейского опыта. К нам обратился Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова с рассказом о том, что в Европе и Америке донорами костного мозга люди становятся по почте. Мы подумали, что действительно можем стать уникальными помощниками в этом деле в России. У Почты России самая широкая логистическая сеть, и наши отправления доставляются в любой уголок страны. У «Инвитро», например, есть некоторые ограничения сети, не везде вы найдете их офисы. Тем более в эпидемию дойти до лаборатории и сдать кровь может быть проблематично. А почтовые отделения есть везде.

В. П.: Как возникло доверие? Как вы поняли, что с Русфондом и РДКМ можно работать?

Р. И.: Ну, во-первых, революционная идея – такого в России еще не делал никто. Во-вторых, случилась химия: люди, работающие в РДКМ, нам очень понравились. Мы почувствовали, что вместе можем сделать действительно стоящую вещь. Наверное, эта химия, необъяснимое желание работать вместе в первую очередь и помогли нам довести проект до реализации, потому что, поверьте, в такой большой организации, как Почта России, внедрение любого нового проекта требует такого множества согласований, что осуществляются только те идеи, которые по-настоящему воодушевляют.

Хорошие люди

Раиса Ирз

В. П.: Пробовали ли вы измерить, насколько участие в благотворительных программах мотивирует ваших сотрудников? Или, наоборот, они воспринимают благотворительные инициативы Почты России как лишнюю для них обузу?

Р. И.: В Почте России работают очень отзывчивые люди. Конечно, когда мы доставляли одеяла, чтобы укрывать выбросившихся на берег китов рядом с поселком Чумикан в Хабаровском крае, все смеялись и спрашивали, как вообще может выглядеть одеяло для кита. Оно больше, чем парашют. Но доставляли эти одеяла с огромным энтузиастом. Логисты очень переживали, что посылка попала в бурю, а киты выбрасываются на берег вне зависимости от наших логистических возможностей. То же и с регистром доноров костного мозга. Никто не сказал: «Отстаньте, я занят», все искали возможности осуществить проект, и операторы, которые работают в почтовых отделениях, и люди, которые работают в логистических центрах, и юристы – все. Это неравнодушие людей чувствуется. Неравнодушие людей – главное, почему мне нравится работать в Почте России. Что же касается исследований, то нашему департаменту корпоративной социальной ответственности нет еще и года, мы только начали работу. Конечно, мы будем проводить исследования, чтобы понять, как наши благотворительные программы влияют на атмосферу в компании, вовлеченность сотрудников и лояльность клиентов.

В. П.: Но вы верите, что благотворительные программы влияют на прибыль и мотивированность сотрудников?

Р. И.: Я склонна сравнивать компании с людьми. Когда вы лично занимаетесь благотворительностью, на что это влияет? Наверное, в первую очередь на ваше самоощущение. Вы чувствуете себя социально ответственным, внимательным к окружающему миру, к людям, которые живут рядом с вами. Вы чувствуете себя хорошим человеком, одним словом. Вот и компания, имеющая благотворительные программы, чувствует себя хорошей компанией. И сотрудники чувствуют, что работают в хорошей компании, и это приятней, чем работать в компании, которую не волнует ничто, кроме прибылей.

В. П.: А на отношения с властью влияют ли ваши благотворительные инициативы? Благодарил ли вас губернатор Хабаровского края за то, что доставили одеяла для китов? Легче ли становится решать проблемы компании в высоких кабинетах?

Р. И.: У нас нет цели достичь нашими благотворительными акциями каких-то преференций от власти. Если кто‑то высокопоставленный нас похвалит, мы, конечно, не откажемся от похвалы. Цели понравиться начальству мы не ставим перед собой, мы ставим цель помочь тем, кому мы можем помочь, понравиться людям – нашим клиентам и сотрудникам. Но мы всегда очень радуемся, когда благотворительный проект становится связующим звеном между людьми и государством, заполняет какую-то пустующую лакуну, – как, например, проект с регистром доноров костного мозга восполняет пробелы в существующей системе лечения онкологических заболеваний, помогает государственному здравоохранению работать лучше.

В. П.: А своему персоналу вы разъясняете суть ваших благотворительных проектов? Понимает ли оператор в почтовом отделении, что это за конверты идут в адрес казанской лаборатории?

Р. И.: Конечно, мы сопровождаем любой проект разъяснениями. Когда в наших проектах участвуют люди, работающие в поле, мы обязательно их брифуем. Конечно, существует человеческий фактор и кто-то может повести себя безответственно. Если нам о таких случаях сообщают, мы даем операторам дополнительные разъяснения. Плюс у нас очень развиты сети внутренней коммуникации, мы этим пользуемся и про наши благотворительные программы и их героев рассказываем всегда.

Идеи в воздухе

В. П.: Вы сами придумываете свои благотворительные программы или ждете, когда придут НКО и предложат что-нибудь?

Р. И.: По-разному бывает. Иногда вселенная как будто слышит наш запрос добра и надежды. Например, некоторое время назад мы обсуждали, что хорошо было бы сделать программу помощи женщинам, подвергающимся домашнему насилию. Это актуальная для нас проблема, потому что 80% работающих в Почте России – женщины. И мы уже почти все придумали, как вдруг к нам пришли партнеры и предложили практически такой проект, какой мы хотели осуществить и сами. Так получилась акция #ТыНеОдна – мы рассылали в шелтеры сумки помощи с предметами первой необходимости.

В. П.: Давайте под конец помечтаем. Какой проект вы хотели бы сделать, но еще не сделали? Какая социально значимая тема кажется вам наиболее актуальной сейчас?

Р. И.: Нам хотелось бы сделать проект, посвященный экологии. Что-то связанное с осознанным потреблением, утилизацией отходов, как-то повлиять положительно на окружающий нас мир, потому что здоровье и благополучие людей с благополучием окружающей среды связано напрямую.

Фото Павла Волкова

Публикация подготовлена с использованием гранта Президента РФ на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

---