Я донор

Донор со стажем

Как донор крови стал донором костного мозга

Герои этой рубрики – реальные доноры костного мозга. Они уверены, что их истории развенчают мифы об опасностях трансплантации костного мозга (ТКМ). Ежегодно в ТКМ нуждаются сотни российских граждан, а доноров остро не хватает. Русфонд строит Национальный регистр доноров костного мозга вместе с 14 локальными регистрами. Московский регистр работает на базе Национального медицинского исследовательского центра (НМИЦ) гематологии. Свою историю рассказывает Павел К., врач из Московской области.

«Я донор со стажем. Сдаю кровь еще со студенческой скамьи, когда учился в Московской медицинской академии имени И.М. Сеченова. С тех пор много воды утекло. У меня четверо детей, сменил несколько работ. И в военном госпитале работал, и в обычной больнице. Сейчас работаю вахтовым методом в Ямало-Ненецком автономном округе. Месяц меня нет дома, зато потом целый месяц ничто не отвлекает от семьи. Но никогда не забывал про донорство. И вот теперь стал не только донором крови, но и донором костного мозга.

Все получилось естественно. Просто однажды пришел на очередную донацию крови в Гематологический научный центр (сейчас это Национальный медицинский исследовательский центр гематологии. – Русфонд) и увидел объявление о создании регистра доноров стволовых гемопоэтических клеток – это научное название клеток костного мозга. Не раздумывал, сразу попросил внести мои данные в регистр. Примерно полтора года спустя мне сообщили, что мой фенотип совпал с фенотипом человека, который нуждается в трансплантации костного мозга.

Данные о реципиенте анонимны – мне назвали только его возраст и вес. Впрочем, мне неважно, кто он. Главное, что я был его единственным шансом на спасение. Моя бабушка умерла от онкологического заболевания в сравнительно молодом возрасте. Это было на моих глазах. Я прекрасно понимал, что такое может случиться с любым. Поэтому в своем решении стать донором не сомневался.

Мне пришлось делать донацию дважды. В первый раз был забор стволовых клеток через аппаратный цитаферез (метод разделения крови на плазму и клеточные элементы. – Русфонд). Но клетки у реципиента не прижились. Через полгода пришлось пересдавать.

Первая процедура была для меня малоприятной, но терпимой. Похоже на сдачу тромбоцитов, только дольше – около четырех часов. После обследования донору вводят препарат, стимулирующий кроветворение. Затем из одной вены берется кровь, прогоняется через аппарат, в котором отделяются стволовые кроветворные клетки, а все остальное вместе с противосвертывающим препаратом возвращается в другую вену. Первые минуты возврата были самыми неприятными. Антикоагулянт, содержащийся в растворе, который вводят донору, вызвал у меня небольшое головокружение и шум в голове. Правда, через пять минут все прошло.

Вторая процедура проводилась под общим наркозом. Донору в операционной делают проколы в тазовых костях и забирают оттуда костномозговую массу. Спасибо анестезиологу: наркоз я перенес очень легко. Те же препараты используют в стоматологии амбулаторно. Мне кажется, для донора лучше наркоз, чем лежать четыре часа под аппаратом. Но это мое субъективное мнение.

После пробуждения донору через капельницу возвращают эритроциты. Это происходит уже в обычной палате. Я настолько себя хорошо чувствовал, что нарушил режим, не смог лежать. Прямо с капельницей сел пить чай с соседом по палате.

К вечеру был уже дома. Ушел под расписку, чтобы побыть с детьми. Но даже среди обычной суеты было чувство, что сделал что-то очень важное.

Уверен, число доноров должно расти. Это общее дело всех россиян. Не так много генетически совместимых людей. Тот, кто сомневается, становиться донором или нет, должен помнить, что на месте больного может оказаться он сам и его близкие.

И вот еще что скажу: добро к вам вернется. В разной форме, но вернется. Тогда, когда вы его, может быть, и не ждете».

Подготовила Елена Белокурова,
волонтер Национального медицинского исследовательского центра гематологии